ПАРАЛЛЕЛИ

Царь Федор Иванович не оставил после себя завещания.

Патриарх тщетно напоминал Федору о необходимости назвать имя преемника, но Царь по обыкновению отмалчивался и ссылался на волю божью. Будущее жены его тревожило больше, чем будущее трона. Федор наказал Ирине "принять иноческий образ" и закончить жизнь в монастыре.

Борис отказался исполнить волю царя относительно пострижения вдовы-царицы и пытался закрепить за ней трон. При жизни Федора Ирину Годунову охотно именовали "великой государыней". Но такое звание не равнозначно было реальному царскому титулу. В то время цариц не только не короновали, но и не допускали к участию в торжественной церемонии. Не будучи коронованной особой, связанной с подданными присягой, Годунова не могла ни сама обладать царской властью, ни передать ее своему брату.

Самостоятельное правление царицы Ирины не заладилось и, через неделю после кончины мужа, она объявила о решении уйти в монастырь. Годунова отказалась от власти в пользу Боярской думы. "У вас есть князья и бояре,- заявила она народу,- пусть они начальствуют и правят вами".

В обстановке междуцарствия руководство Боярской думы и столичные чины взяли на себя инициативу созыва избирательного Земского собора. При жизни Федора Годунов умел добиться повиновения от высшей знати. После смерти царя бояре перестали скрывать свою вражду к временщику. Аристократия и слышать не желала о передаче ему короны. Ее упрямство подкреплялось вековыми традициями. В феодальные головы плохо укладывалась мысль об избрании в цари не слишком знатного дворянина. Ближайшими родственниками Московского дома были князья-рюриковичи, среди которых первенствовали "принцы крови" - Шуйские. Калита вел род от Александра Невского, а Шуйские - от Андрея, его младшего брата. Но главными противниками Годунова выступали не Шуйские, а Романовы.

С января 1598 года в Москве определились четыре самых вероятных претендента на трон. Первые места среди них отводились Федору и Александру Романовым. Последние места среди претендентов достались Мстиславскому и Борису Годунову. В жилах Мстиславского текла королевская кровь, он был праправнуком Ивана III и занимал пост главы Боярской думы. Но среди коренной русской знати литовские выходцы Мстиславские не пользовались авторитетом. Совсем не высоко оценивали шансы Бориса. Он не имел никаких формальных прав на трон, так как не состоял в кровном родстве с царской фамилией.

Борьба за власть расколола Боярскую думу. Раздор в думе достиг такой остроты, что Борису пришлось покинуть свое кремлевское подворье и выехать за город. Он укрылся в хорошо укрепленном Новодевичьем монастыре.

17 февраля истекло время траура по Федору, и Москва тотчас же приступила к выборам нового царя. Патриарх Иов созвал на своем подворье совещание, принявшее решение об избрании на трон Бориса. Самые красноречивые почитатели Годунова не поленились встать на солнечном восходе и пришли к патриарху с писаной "хартией". Созданный в разгар избирательной борьбы, этот документ может служить ярчайшим образцом предвыборной литературы. В нем биография кандидата расписана самыми яркими красками, не упущена ни одна деталь, которая могла бы подкрепить его претензии на трон.

В то же время бояре собрались во дворце и после длительных прений обратились к народу с особым воззванием: они дважды выходили на Красное крыльцо и увещевали народ принести присягу думе. Самая большая трудность для думы состояла в том, что "великие" бояре, решительно отказавшиеся признать права Бориса на трон, никак не могли преодолеть собственные разногласия. Это обессилило думу.

В ходе избирательной борьбы наступил критический момент. Решение Земского собора в пользу Бориса Годунова не могло считаться законным, поскольку высший государственный орган - Боярская дума - решительно отклонил его кандидатуру. Но и предложение думы присягнуть боярам и учредить в стране боярское правление также не прошло. Раскол в верхах привел к тому, что вопрос о престолонаследии был перенесен из думных и патриарших палат на площадь.

Противоборствующие партии пускали в ход всевозможные средства - от агитации до подкупа. Земский собор оказался более расторопным. 20 февраля ему удалось организовать шествие в Новодевичий монастырь. Борис благосклонно выслушал речи соборных чинов, но на все их "моления" отвечал отказом.

Патриарх и члены собора постарались использовать наметившийся успех и с удвоенной энергией взялись за подготовку новой манифестации. Церковь пустила в ход весь свой авторитет. По распоряжению патриарха столичные церкви открыли двери перед прихожанами с вечера 20 февраля до утра следующего дня. Расчет оказался правильным. Ночное богослужение привлекло множество народа. Наутро духовенство вынесло из храмов самые почитаемые иконы и со всей "святостью" двинулось крестным ходом в Новодевичий. Таким, способом руководителям Земского собора удалось увлечь за собой внушительную толпу.

Убеждая Бориса принять корону, церковники пригрозили, что затворят церкви и положат свои посохи, если их ходатайство будет отклонено. За ними выступили бояре, сказавшие: "А мы называться боярами не станем" (не будут управлять государством, если Борис не примет корону). Последними, как и полагалось по чину, высказались дворяне.Они заявили, что в случае отказа Бориса от короны перестанут служить и биться с неприятелями, «и в земле будет кровопролитие».

Борис, выйдя на паперть, обернул шею тканым платком и показал, что скорее удавится, чем согласится принять корону. Этот жест, произвел большое впечатление на толпу. Общий клич создал видимость всенародного избрания, и Годунов, расчетливо выждав минуту, великодушно объявил толпе о своем согласии принять корону. Не теряя времени, патриарх повел правителя в ближайший монастырский собор и нарек его на царство.

Манифестация 21 февраля сыграла важную роль в ходе избирательной борьбы. Но вся структура тогдашней государственной власти была такова, что народное избрание Бориса на трон не могло иметь силу без санкции со стороны высшего органа государства - Боярской думы. Годунов не мог принять венец без присяги в Боярской думе. Старшие бояре не спешили с выражением верноподданнических чувств, что и вынудило правителя вторично удалиться из столицы "за город", в Новодевичий монастырь.

Неудача не смутила Годунова. Ряды его сторонников росли день ото дня. В начале марта 1598 года патриарх вновь вызвал к себе соборные чины. Чтобы короновать Бориса, надо было предварительно провести общую присягу. Неудивительно, что деятельность мартовского собора сосредоточилась в значительной мере на вопросе о способе ее проведения.

После совещания провинциальные епископы получили от патриарха повеление созвать в главных соборах мирян и духовенство, прочесть им грамоту об избрании Годунова, а затем петь многолетие вдове-царице и ее брату в течение трех дней под колокольный звон. Позже в провинцию выехали эмиссары правителя: в Новгород Великий - думный дворянин князь Петр Буйносов, в Псков - окольничий князь Иван Гагин, в Смоленск - окольничий Семен Сабуров. Особое беспокойство у Годунова вызывал Казанский край, где засели его давние недоброжелатели - воевода Иван Воротынский и митрополит Гермоген. Чтобы преодолеть их сопротивление, Борис послал в Казань боярина князя Федора Хворостиннна, который должен был "привести к кресту" тамошних дворян и население.

Эмиссары Бориса занимали среди думных людей последние места. К тому же они не имели полномочий от Боярской думы. Но посланцы Годунова явились в провинцию не с пустыми руками. Раздача денежного жалованья дворянам стала немаловажным аргументом в избирательной борьбе.

Нет оснований сомневаться в самом факте присяги, проведенной весной 1598 года. Иной вопрос, удалось ли Годунову придать ей всеобщий характер. На местах правительственная акция, по-видимому, не встретила больших препятствий. Провинция не привыкла противиться предписаниям центра. Но ее влияние на дело царского избрания было не слишком велико. Судьбу короны решала не провинция, а "царствующий град" Москва.

Чтобы облегчить Борису возвращение в Кремль, его приверженцы организовали третье по счету шествие в Новодевичий монастырь. Вместе с верными боярами Иов настойчиво просил Бориса не мешкая переехать в "царствующий град" и сесть "на своем государстве". В знак полной покорности просители стали перед правителем на колени и "лица на землю положиша". В ответ Годунов неожиданно объявил, что отказывается от трона.

Отказ Бориса побудил патриарха вновь обратиться к царице-инокине за указом. Старица Александра без промедления "повелела" брату ехать в Кремль и короноваться. Свой указ бывшая царица облекла в самые недвусмысленные выражения. Новый ход годуновская партия хорошо рассчитала. Поскольку патриарх не мог короновать претендента без боярского приговора, а руководители думы продолжали упорствовать, необходимый боярский приговор был заменен указом постриженной царицы.

1 апреля Годунов во второй раз торжественно въехал в столицу.

Борис не осмелился применить санкции против оппозиции Боярской думы, но постарался помешать ее деятельности под предлогом угрозы татарского вторжения. Он постарался привлечь общее внимание к вопросу о внешней опасности. В обстановке военной тревоги ему нетрудно было разыграть роль спасителя отечества и добиться послушания от бояр.

Годунов объявил, что лично возглавит поход на татар. К началу мая полки были собраны, а бояре поставлены перед выбором. Им предстояло либо занять высшие командные посты в армии, либо отказаться от участия в обороне границ и навлечь на себя обвинения в измене. В такой ситуации руководство Боярской думы предпочло на время подчиниться. Борис добился своей цели и мог торжествовать.

Отдав приказ о сборе под Москвой всего дворянского ополчения, Годунов в начале мая выехал к полкам на Оку. На берегу Оки воздвигли целый город из белоснежных шатров с невиданными башнями и воротами. В этом городе Борис устроил поистине царский пир по случаю благополучного окончания своего предприятия. Крымские послы, явившиеся с предложением о мире, признали за ним царский титул. Английская королева официально поздравила его с восшествием на престол.

Серпуховский поход стал решающим этапом избирательной кампании Бориса Годунова. Шум военных приготовлений помог заглушить голос оппозиции. Раз подчинившись правителю, бояре стали обращаться к нему за решением своих местнических тяжб и тем самым признали его высший авторитет. Со своей стороны Борис постарался удовлетворить самолюбие главных противников, вверив им командование армией.
Годунов не жалел усилий, чтобы завоевать на свою сторону симпатии всей массы уездных дворян и ратных людей. Он щедро потчевал их за "царским столом", а затем велел раздать денежное жалованье.

Борис добился признания со стороны дворянского ополчения, потому что его политика закрепощения крестьян и освобождения барской запашки от государевых податей отвечала чаяниям и нуждам феодального сословия в целом. Энтузиазм провинциальной служилой мелкоты помог Борису преодолеть колебания в среде столичного дворянства.



БИБЛИОТЕКА «СТРАНИЦЫ ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВА».

.